«Хусрав ва Ширин» достони – бебаҳо маънавий хазина

«Хосров и Ширин» – первый образец тебризской миниатюры начала XV в.

Подобно тому, как «Хамсе» («Пятерица») Низами положило начало традиции бесчисленных литературных подражаний, так и эпоха султана Ахмеда дала импульс для целого направления в искусстве миниатюры – традиции иллюстраций к «Хамсе», продолжавшейся, пока существовало искусство миниатюры.

Поскольку «Хамсе» Низами было наряду с «Шах-наме» самым иллюстрируемым произведением на мусульманском Востоке, то по миниатюрам различных списков «Пятерицы» можно довольно подробно проследить этапы эволюции живописи.

Рукопись «Хосров и Ширин» 1405-10 гг. из множества «Хамсе» в истории тебризского стиля является первой из трёх наиболее важных. Второй список конца XV начала XVI вв., так называемое «Хамсе» Ягуббека. И завершает эту триаду роскошный список сефевидского периода, датированный 1539-43 гг.

Если вторая рукопись продолжает развитие школы в конце XV века, прервав длительную паузу после падения династии Джелаиров, а третья представляет собой зенит стиля при Сефевидах, то первая важна тем, что она вобрала в себя многие художественные искания школы в самый сложный и противоречивый для неё период, устремляясь навстречу новому искусству грядущей эпохи.

“Сефевидская рукопись” ничем не обязана миниатюрам «Хамсе» 1386 г. из Багдада, однако несомненно, что к этому времени определились сюжетный отбор и иконография иллюстраций. Так, в дальнейшем стало обязательным иллюстрирование таких сюжетов, как «Нуширеван и визирь», «Султан Санджар и старуха», «Хосров и купающаяся Ширин», «Хосров у замка Ширин», «Хосров убивает кулаком льва» и другие.

Миниатюры рукописи времён Сефевидов, впервые опубликованные М.Агаоглу в 1937 г., не имеют точной датировки, но отнесение их к первому десятилетию XV в. и определение Тебриза местом создания рукописи, считаются неоспоримыми в силу её ярко выраженных стилистических особенностей. Вероятность функционирования тебризских мастерских в конце правления султана Ахмеда в 1405-10 гг. допускалась ещё в 1933 году, то есть до обнаружения рукописи.

Выдвигалось вполне обоснованное предположение о том, что в Тебризе не мог отсутствовать стиль, практиковавшийся в Багдаде. Имя каллиграфа Али ибн Хасана снабжено нисбой аль-Султани, откуда следует, что он был художником в библиотеке султана Ахмеда. Такую же нисбу носили и живописец Джунейд ас-Султани, иллюстратор Кермани, а также переписчик «Хамсе» 1386 года Махмуд ибн Мухаммад ас-Султани. Тщательный сравнительный анализ почерков каллиграфа, создававшего список «Хосров и Ширин», и переписчика поэм Кермани, выдающегося каллиграфа Мир Али ибн Ильяса аль-Табризи, создателя почерка «насталик», навёл М.Агаоглу на вывод о том, что тот и другой – одно лицо.

Хосров видит купающуюся Ширин. 1405-1410 гг. /1525 г.

Рукопись украшена пятью миниатюрами, каждая из которых представляет образец уже сложившейся иконографической традиции и своеобразный итог развития стиля. Это делает её доказательством непрерывности живописной традиции и поддержания высокого уровня школы.

М.Агаоглу, давая оценку роли и места миниатюр в контексте эпохи, справедливо отметил: «…Важность рукописи… в том, что она подтверждает предположение о существовании в Тебризе живописи, превосходящей по уровню образцы того времени из Шираза и Багдада, а также предвещает развитие гератской школы первой половины XV в. Это обстоятельство подчёркивалось многими исследователями, но не было подкреплено фактами».

Мнение первооткрывателя рукописи много лет спустя поддержал И.Щукин; называя миниатюры «первым блестящим образцом XV в.»; он сравнивает их со средней продукцией багдадской мастерской позднеджелаиридского периода и приходит к выводу, что «при всем сходстве типажей и отдельных образов, как пейзажных, так и архитектуры, а также однотипности некоторых композиций, тебризские миниатюры отличает гораздо большая техническая завершённость… Рисунок стал более тонким, линия более отточенной, а черты лиц более изысканными. Архитектурный декор сохраняет черты прошлого, но добавляет к нему уточнение деталей, которого так не хватало феерии цветов, покрывающих здания… Художник здесь научился группировать персонажи со значительно большим мастерством…».

Некоторые исследователи различают в миниатюрах два, а то и три почерка, группируя их. В целом работа над миниатюрой традиционно была коллективной.

Большой интерес представляет изучение особенностей объёмно-пространственной структуры произведения, его пластического и колористического решения. Объёмно-пластическое решение по крайней мере четырёх из пяти миниатюр рукописи, за исключением сцены охоты, при всём их внешнем различии, как в иконографии, так и сюжете, обнаруживают единство методов пространственного и композиционного мышления. Более того, оно является логическим продолжением длительного процесса поисков в тебризской библиотеке, закономерной фазой в цепи эволюции стиля.

Именно в этот период окончательно формулируются и приобретают незыблемость канонов все те лучшие композиционные схемы и художественные приёмы, которые вырабатывались в ильханидских и джелаиридских мастерских.

Ширин приезжает на пуск воды. 1405-1410 гг. / Хамсе, 1560-е гг., 1525 г. Тебриз

Первая из миниатюр рукописи «Хосров видит купающуюся в ручье Ширин» чарующей красоты, иллюстрирует один из самых лирических эпизодов поэмы. Сюжет позволяет художнику создать широкую пейзажную панораму и воплотить свою концепцию лирического пейзажа, как и своё оригинальное понимание пространства. Автор миниатюры совершенно очевидно подчиняет композиционную схему идее спирали: именно по спирали расположены как одушевлённые, так и неодушевлённые детали композиционного остова. Это скала, нависшая над Хосровом, сам герой сцены, крона кипариса, в тени которого купается Ширин, наконец, её верный конь Шабдиз.

Замыслу вторит и распределение колористических акцентов: действие разворачивается на фоне светло-охристого холма и золотого неба, символизирующего знойный день. Их по линии горизонта разделяют голубеющие по контуру гребни скал. Серебро реки и зелень разных оттенков дополняют гамму красок фона.

Фигуры героев сюжета и их коней создают основные колористические акценты: Хосров в темно-зелёном одеянии восседает на темно-красной лошади (по сюжету на рыжей кобылице Гюльгюн); следующим ярким пятном является крона дерева, а затем, справа от него Ширин в розовом и темно-синем одеянии. И замыкает эту спираль чёрный, как смоль, конь Шабдиз («чёрный, как ночь»). Эти колористические удары усиливают звучание спирали композиционного стержня миниатюры. Здесь мы видим в полном блеске новый тип пейзажа, столь важного для воссоздания художественного образа в тебризском стиле. В этой миниатюре мы обнаруживаем ещё одно умение цветом лепить форму и строить перспективу.

Вторая миниатюра рукописи «Хосров и Ширин на охоте» изображает главных героев в окружении свиты на фоне все того же охристого холма с голубыми контурами и золотого неба. На этом спокойном фоне ярко выступают оранжевые, красные и синие одеяния героев. Эта тема также многократно повторяется в дальнейшем.

Миниатюра «Шапур представляет Фархада Ширин», третья по счёту, представляет многофигурную дворцовую сцену со сложным богатым строением интерьера с главной героиней в центре. Если в предыдущей миниатюре художник для решения пространственных задач использовал возможности пейзажа, то в этой миниатюре он ставит и блестяще решает ту же задачу в рамках дворцовой сцены в интерьере.

Применённые художественно-технические средства заимствованы из арсенала искусства эпохи шейха Увейса: членение интерьера на три большие плоскости стены, размещение планов по вертикали вымощенного внутреннего двора, декоративной полосы бордюра ковра, на котором почти в ряд выстроены все персонажи. Затем следует несколько ярусов декоративных украшений стен; нижняя её часть, выложенная темно-синими плитами, оживлена тремя оконными проёмами с пейзажем заднего дворика и заглядывающими в залу любопытными слугами. Вверху композицию продолжает розового цвета мозаичное украшение стен, с ритмично дробящими его окнами и маленьким резным балконом-фонариком. Казалось бы, художник не вносит в схему ничего нового. Тем не менее, придавая определённые нюансы и акценты различным деталям архитектуры, он создаёт эффект пространственного развития планов вглубь.

Эта строгая тектоника оживляется изображёнными под разным углом зрения деталями декора, создающими пластическое богатство форм, а также усиленными звучной гаммой цветов с преобладанием красного и синего.

Фархад во дворце Ширин. 1405-10 гг.Хосров у замка Ширин. Хамсе, 1405-1410 гг. / Хосров у замка Ширин. Хамсе, конец XV века.

Многозначность и ёмкость миниатюр подтверждает, что любую схему, любой стереотип силой таланта можно оживить и поднять на высочайший уровень. С другой стороны, самые удачные композиционные схемы, выхолощенные, могут превратиться в бледную копию оригинала.

То, что для тебризского художника пейзаж служит одним из главных средств создания художественного образа, совершенно очевидно. Это подтверждается и в миниатюре «Ширин посещает Фархада в горах».

Пейзажный фон решается цельным силуэтом горы, доминирующей не только в пейзаже, но и во всей композиции. Массив скалы, изогнувшись гребнем над фигурой Ширин, словно огромная каменная волна, завершается многочисленными фестончатыми скальными отрогами. Золотистое небо оттеняет холодную голубую, играющую многими оттенками скалу. Герои в ярких одеяниях оранжевого, красного и синего цвета, небольшие фигурки у подножья скалы не могут соревноваться с горой, этим главным смысловым образом композиции.

Здесь оживают лучшие традиции героического пейзажа особое отношение тебризского художника к природе, этой полной пафоса теме, сквозной на протяжении всего времени существования школы. В чисто профессиональном же аспекте это именно та сфера творчества, где ведутся самые напряжённые поиски и совершаются самые революционные открытия.

Пятая и последняя миниатюра рукописи «Хосров у замка Ширин», как и предыдущие, основана из твёрдо сложившейся иконографической традиции.

В этой миниатюре действие происходит ночью, которая традиционно передаётся темно-синим небом с золотой луной и серебряными звёздочками. На этом фоне выделяется богато украшенный керамической облицовкой дворец Ширин и фигура Хосрова в сопровождении придворного из свиты. Они шествуют по выстланным в честь гостя сиреневой и оранжевой ковровым дорожкам, расшитым китайскими мотивами.

Миниатюру отличает удачное соотношение архитектурной части и пейзажа. Узкое и высокое здание своими приглушенными тонами выгодно оттеняет яркий пейзаж. При этом многократно используется приём создания иллюзии перспективы: это и ступени крыльца в перспективном сокращении, и фигура выходящей из дверей служанки с подносом в руках, и объёмно, с двух ракурсов изображённый балкон с Ширин, и, наконец, маленький розовый павильон вверху здания, в проекции сверху.

Привлекает внимание интересный приём в левой части композиции: слева от замка, выступая вбок на маргинальное пространство, изображено молодое деревце на фоне светлого дневного неба.

Подытоживая многие достижения предыдущего века, миниатюры «Хосров и Ширин» открывают широкие перспективы для ставшего ведущим в XV в. направления лирической, насыщенной страстями и эмоциями миниатюры, в которой ведущее место отдано уже поэмам Низами.

Жаҳон адабиётининг ёрқин намоёнларидан бири Низомий Ганжавий (тахаллуси; асл исм-шарифи Абумуҳаммад Илёс ибн Юсуф ибн Закий Муайяд — Nizami Gəncəvi) (1141 — Ганжа шаҳри, Озарбайжон — 1209.12.3) — озарбайжон шоири ва маърифатпарвари. Ота-боболари Эроннинг Қум шаҳридан бўлиб, онаси (Ганжа атрофидаги қишлоқлардаги) курд саркардаларидан бирининг қизи бўлган. Қуръонни ёд олган. Фиқҳ, тарих, география, фалсафа, мантиқ ва адабдан таълим олиб, уларнинг ҳар бирида устод даражасига етишган. Табиий фанлар, хусусан, табобат ва илми нужум (астрономия)ни ҳам яхши билган. Замонавий илмлардан ташқари, юнон фалсафаси ва адабиёти, эроний халқларнинг исломдан олдинги сўз санъати, халифалик даври илмий-адабий асарлари, яҳудий ва насроний халқлари тарихи, Кавказ халқларининг ўтмишидан етарли маълумотга эга бўлган. У етук математик сифатида ҳам эътироф этилган.
12-асрда Хуросон ва Мовароуннаҳрнинг кўплаб шаҳарлари, жумладан, Ганжада ҳам жавонмардлик ёки ахийлик билан машҳур ҳаракат кенг ёйилган. Ҳаракат аъзолари, асосан, косиб ва ҳунармандлардан иборат бўлиб, улар золим ҳукмдор ва амалдорларга қарши курашган, кенг халқ оммасининг манфаатларини ҳимоя қилган. Эзгулик, адолат, инсоф, мурувват, лутфу карамни шиор қилиб олган бу тоифа илму маърифатга катта аҳамият берган. Низомий Ганжавий бу ҳаракат кридаларини ҳурмат қилган ва уларга мойил бўлган. Низомий Ганжавий шахсияти, дунёқараши ва ижтимоий ақидалари шу ташкилот ғоялари, косиб ва ҳунармандлар таъсирида камол топган. Низомий Ганжавий ўз асарларини ўша замондаги шоҳ ва шаҳзодаларга бағишлаган, лекин сарой шоири бўлишни истамаган, бу ҳакдаги таклифни рад этган.

Низомий Ганжавийнинг 20 минг байтдан иборат шеърий девони бўлган. Шоирнинг лирик шеърлари турли баёз ва тўпламлардан таркиб топиб, жамланган. Лекин ундан айрим парчалар: 16 қасида, 192 ғазал, 5 қитъа, 68 рубоий ва 17 байт сақланиб қолган, холос.

Асосий асари «Хамса»: 1. «Маҳзан ул-асрор» («Сирлар хазинаси», 1173 ёки 1180)да муқаддима ва хотимадан ташқари 20 мақола бўлиб, ҳар мақолага оид 20 ҳикоя мавжуд. Асарда шоир яшаган даврнинг муҳим ижтимоий-сиёсий ва ахлоқий-таълимий масалалари акс этган. Кейинчалик бу асарга жавобан форсий ва туркий адабиётларда 40 дан ортиқ достонлар (Навоий, «Ҳайрат ул-аброр») яратилган. 2. «Хусрав ва Ширин» (1181) севги ва садоқат мавзуида; 3. «Лайли ва Мажнун» достони (1188) араб ривоятлари асосида яратилган; 4. «Ҳафт пайкар» достони (1196) Баҳром Гўр ва унинг номи билан боғлиқ воқеаларга асосланган. Асар ҳикоя ичида ҳикоя тарзида ёзилган бўлиб, уларда инсон тарбияси, хулқ-атвори билан боғлиқ ғоялар илгари сурилган. Ҳикояларида халқ эртаклари таъсири сезилиб туради; 5. «Искандарнома» достони (1190—1200) да Низомий Ганжавий ўзининг одил ва маърифатли шоҳ, комил инсон, идеал жамият ҳақидаги орзуларини Искандар образи ва хаёлий тасвирлар орқали ифодалаган. «Хамса» Шарқ халқлари адабиётлари ривожига катта таъсир этган. 13-асрдан бошлаб бир қанча шоирлар (Амир Хусрав Дехдавий, Навоий, Жомий ва б.) «Хамса» ёзганлар.

Навоийдан тортиб барча ўзбек шоирлари Низомий Ганжавийни ўзларига устоз деб билишган. Навоий «Насойим ул-муҳаббат»да уни шайхлар қаторида зикр этган. 14-аср ўрталарида Қутб Хоразмий «Хусрав ва Ширин» достонини туркий тилга таржима қилган.

Турли манбалар асосида нашрга тайёрловчи

Дилбар ҲАЙДАР қизи